24 февраля 2022 года жизнь всех украинцев изменилась. Началась война. Прежние проблемы внезапно стали смешными. Изменился быт и досуг, изменился бизнес, изменились мы сами.
В этой статье мы расскажем, как война повлияла на бизнес нашей компании и на украинский рынок переводов в целом.
Первый шок
Настораживающие «звоночки» о приближении крупного вооруженного столкновения, не умолкая, звенели еще в конце 2021 года. В начале 2022-го они превратились в набат. Россия сконцентрировала вдоль украинских границ угрожающее количество военной техники. Некоторые страны даже эвакуировали из Киева сотрудников своих посольств. Российские официальные лица, улыбаясь, твердили: это обычные учения, чего вы так взволновались.
Украина продолжала жить привычной жизнью: люди работали, ходили в кино, смотрели трансляции с зимних Олимпийских игр, болели за украинских спортсменов. Большинство верило, что это очередной блеф, нагнетание ситуации для достижения каких-то политических целей. Такое уже случалось со стороны России.
За две недели до начала войны автор этих строк был на переводческой конференции в США. Любой собеседник, от бизнес-партнеров до кассиров в магазинах, едва узнав, что я из Украины, спрашивал, начнется ли война. Я отвечал — вряд ли: это же самоубийственная глупость. Ну не может же цивилизованная страна начать полномасштабную танковую войну в XXI веке, в самом деле.
Но война началась. Украинский бизнес, в том числе переводческий, не был готов к ней ни морально, ни организационно. Рано утром 24 февраля мы проснулись от рева истребителей и грохота первых взрывов. Это был шок.
Естественно, работа сразу отошла на второй план. Офис опустел. Наши сотрудники старались в авральном порядке уехать подальше от Киева. Кто успел, спешно обустраивался на новом месте, не успевшие застряли в километровых пробках на выездах из города. Со многими полностью пропала связь. В северные районы Киева прорывались вражеские бронетранспортеры.
К счастью, никто не совершил фатальной ошибки и не переехал в Бучу или Ирпень, хотя в тот момент пригороды Киева почему-то казались нам более безопасными, чем сам Киев. Практика показала, что это не так. Но мы тогда еще не знали, как происходит осада города-миллионника и откуда его будут штурмовать. Вы когда-нибудь задумывались, с какой стороны ваш город удобнее всего атаковать танками? Мы нет.
Некоторые наши сотрудники оказались в зоне оккупации в первый же день войны. Связаться с ними было невозможно; мы строчили им сообщения во все мессенджеры, звонили, отправляли СМСки. Кто-то успел покинуть город, но оказался без доступа в Интернет. Мы проводили часы в бомбоубежищах, некоторые даже ночевали в них. До 24 февраля мы даже не знали, где они находятся.
А вы знаете, куда бежать, если рядом с вашим домом разорвался снаряд? Что взять, а главное, чего не брать с собой? Как отличить выстрел пушки от взрыва прилетевшего снаряда? Как быстро найти кошку, которая после первого же взрыва забьется в самый дальний уголок квартиры, и куда ее потом девать? К сожалению, для многих из нас это были не теоретические вопросы.
Разумеется, в первые дни вся Украина пребывала в хаосе. Отовсюду поступали взаимоисключающие новости одна другой страшнее. Было ясно, что происходит что-то ужасное, и неясно, чего ожидать завтра.
Это колоссальный стресс. Но каким-то чудом мы даже умудрялись работать в этих условиях. В те дни так работала вся Украина.
За две недели первый шок прошел, и мы начали приспосабливаться к тому, что сейчас называется «новая нормальность».
Сложности стратегического планирования
Сразу же стало очевидно, что строить какие-либо далекоидущие планы невозможно (сейчас уже понятно, что далекоидущих планов не было даже у тех, кто эту войну затеял). Если раньше можно было прорабатывать упреждающие стратегии с горизонтом планирования в несколько лет, то с началом войны этот горизонт сузился до нескольких дней.
Действия стали реактивными. Крайне сложно размышлять о далеком будущем, когда даже завтрашний день — полная неизвестность. О каком планировании может идти речь, когда узнаешь о массовых убийствах всего в паре десятков километров от своего дома, когда работаешь, находясь в бомбоубежище, когда каждые десять минут рука сама тянется к новостному сайту (мы теперь знаем, что такое думскроллинг).
Компания естественным образом сосредоточилась на решении текущих задач: основные усилия прилагались в режиме «здесь и сейчас».
Отношения с клиентами
Несмотря на войну, нам было критически важно сохранить клиентскую базу. Поэтому главный месседж, который мы транслировали клиентам, был прост: мы продолжаем работать, несмотря ни на что. Это было важно и с точки зрения безопасности наших сотрудников: если бы поток заказов иссяк, им пришлось бы искать куда менее безопасные способы заработка, чем удаленная работа за компьютером.
К счастью, большинство заказчиков с пониманием отнеслись к ситуации, в которой мы оказались, и поддержали нас. Некоторые даже предоставили бесплатные сервисы или выплатили бонусы в качестве помощи. Мы очень благодарны им за это. Мы благодарны и простому продолжению сотрудничества.
Наши клиенты, бюро переводов, делились с нами удивительными, редкими в бизнесе историями:
«Один наш заказчик, которого нам долго не удавалось уговорить на повышение ставки, после начала военных действий повысил ее сам в одностороннем порядке.
С другим, потенциальным, мы были знакомы уже несколько лет благодаря переводческим конференциям, но никак не могли начать сотрудничество. Он не верил, что мы владеем русским языком: “Вы ведь из Украины!”. Внезапно он обратился к нам сам и передал нам свои русские проекты.
Заказы от третьего, наоборот, полностью исчезли. Как выяснилось впоследствии, он был уверен, что мы российское бюро переводов: “Вы ведь переводите на русский!”. Сотрудничество возобновилось после того, как мы документально подтвердили ему страну нашей регистрации».
Участие в войне
Украинский бизнес не остался пассивным наблюдателем в этой войне. Нельзя просто зарабатывать деньги, когда кто-то на фронте платит за жизнью за то, чтобы у тебя была такая возможность. Поэтому украинские компании включились в общую борьбу. Например:
Прекращение работы с партнерами из России. Финансировать тех, чьи налоги идут в бюджет агрессора, не просто неэтично: это преступно. Поэтому нам пришлось сразу же обрезать многолетние связи с российскими партнерами, несмотря на потери и сложившиеся хорошие отношения. Без этого мы не имели бы морального права требовать подобных действий от партнеров из Европы и Америки. Спустя некоторое время украинское правительство утвердило такой запрет законодательно.
Информационная война. Стало очевидно, что далеко не все осознают, каков масштаб этой войны и какую угрозу она несет всему цивилизованному миру, особенно если учесть огромные инвестиции страны-агрессора в пропаганду. Поэтому украинские компании стали доносить эту информацию публично своим партнерам.
Финансовая поддержка армии. Украинские компании отдают значительную долю своей прибыли на поддержку вооруженных сил страны, перечисляя деньги волонтерским организациям или напрямую Министерству обороны. Помните: сотрудничая с украинской компанией, вы помогаете украинской армии. Как минимум, она платит налоги в бюджет страны; как максимум, часть ее прибыли становится пожертвованием на армию.
Динамика заказов на перевод
Украинские переводческие компании работают как с украинским, так и с русским языком. И в первые месяцы войны доля украинского языка возросла. Это объясняется тем, что в связи с санкциями объем внешней торговли России снижается, и переводов на русский становится меньше. С украинским наоборот: люди массово переходят на него в общении, а международный бизнес обращает на него все большее внимание.
Многие заказчики сами прекращают работать с российскими компаниями и отдают переводы на русский украинцам. Кто-то делает это из опасений попасть под санкции, кто-то — следуя своей активной гражданской позиции.
Спустя несколько месяцев войны
На момент написания этого текста война идет уже четыре месяца. Сейчас понятно, что скоротечной она не будет. Но украинский бизнес приспособился к новым условиям и продолжает работать.
Отрасли переводов и локализации повезло больше, чем многим другим в Украине — в первую очередь благодаря тому, что у переводческих компаний почти нет материальных активов, кроме разве что компьютеров. Главный актив любой сервисной компании — люди, а они смогли обустроиться в относительно безопасных местах и наладить работу.
Офисы стали еще безлюднее, чем в благополучные времена коронавирусных локдаунов. Но это обманчивая пустота. Потребность в переводе на украинский язык резко возросла. Он нужен миллионам беженцев; все больше компаний локализуют свои продукты на украинский, и все больше украинских потребителей требуют этой локализации.
Нам очевидно, что после окончания войны и восстановления экономики масштабы украинской переводческой отрасли вырастут в разы. Поэтому, несмотря на тяжелые времена, мы смотрим в будущее с оптимизмом.
